Семнадцатый сентябрь
В Беслане вспомнили жертв теракта 2004 года
Каждая годовщина бесланской трагедии похожа на предыдущую. 1 и 3 сентября в Беслане все проходит так, как заведено еще в первый год после теракта. Вот только народу собирается все меньше.
1 сентября утром у спортзала, накрытого куполом, собираются люди. Звенит звонок, и они входят в зал. Проходят мимо женщин, уже давно выплакавших все свои слезы, мимо мужчин, стоящих чуть поодаль и старающихся держаться невозмутимо, мимо креста в центре зала. Возлагают цветы и уходят. Здесь никто не говорит громко, все при необходимости стараются общаться шепотом, но в основном молчат.
Напомним, 1 сентября 2004 года в североосетинском Беслане 32 террориста захватили школу №1, где в тот момент проходила школьная линейка. В заложниках оказались 1128 человек, большинство — школьники. В первый же день захватчики расстреляли всех взрослых мужчин и перестали давать заложникам еду и воду. 2 сентября бывший президент Ингушетии Руслан Аушев после переговоров с боевиками вывел из школы 26 человек — матерей с грудными младенцами. На третий день оперативный штаб сообщил, что с террористами достигнута договоренность о передаче заложникам воды и еды, однако сделать этого не успели. В 13:05 в спортзале взорвались две бомбы, и начался спонтанный штурм, в ходе которого погибли 334 заложника (из которых 186 — дети) и десять бойцов спецподразделений «Альфа» и «Вымпел». Пострадавшие в результате теракта до сих требуют от государства провести расследование и дать оценку должностным лицам, допустившим хаотичный штурм.
И вдруг смех и крик: «Здравствуйте, шли мимо и захотели поздороваться». Это семья Фатимы Дзгоевой. В Беслане ее называют «самой тяжелой». В 2004 году четвероклассницу Фатю врачи едва спасли. Когда родные нашли ее в больнице, череп был почти полностью раздроблен. С этого момента началась борьба за жизнь девочки. Нашли клинику в Германии, где ей установили в голову титановую пластину, а потом — шунт, выводящий жидкость. Обслуживание этого шунта — самая затратная процедура в реабилитации Фати. Каждый год нужно ездить в Германию и платить по €40 тыс. Таких денег у семьи Фатимы Дзгоевой нет: продали квартиру, выданную государством каждому заложнику, потом и свою, в которой жили. Но других способов спасения нет. Фате помогают всем миром: объявляют сборы, проводят марафоны, но денег все равно не хватает.
Два года назад, после выхода фильма Юрия Дудя «Беслан. Помни», который произвел эффект разорвавшейся бомбы, бесланцы снова почувствовали внимание к своим проблемам всей страны. Государство решило помочь наиболее пострадавшим при теракте и обеспечить их лечением на четыре года вперед. На это выделили чуть больше 146 млн руб. Рассчитали, чтобы каждый из «тяжелых» мог получать по 2 млн руб. в год. Однако у Фатимы Дзгоевой деньги закончились еще до начала реабилитации, а продолжения финансирования не предусмотрено. Теперь надо снова ехать в Германию на операцию, а средств нет. Тетя Фатимы Лана, всегда улыбчивая и позитивная, уверена, что все получится. Она никогда не опускает руки, даже когда кажется, что надежд не осталось. «Мы написали нашему новому главе республики, попросили о встрече, так что, может, нам и помогут»,— говорит она.
После возложения проходит уже традиционная пресс-конференция «Матерей Беслана» — организации, которая была создана в первый год после теракта. Впервые о ней услышали, когда 2 сентября 2005 года ее сопредседатели Сусанна Дудиева и Анета Гадиева попали на прием к Владимиру Путину. Российский президент пообещал им тогда, что бесланский захват заложников будет расследован честно и непредвзято. И расследование началось. В Северную Осетию даже приехал тогдашний замгенпрокурора Владимир Колесников. Сыщики провели несколько следственных экспериментов, опросили пострадавших и как-то незаметно закончили работу, а следственная группа была расформирована. При этом точка в расследовании захвата заложников до сих пор остается главным требованием в Беслане. Люди хотят, чтобы были названы виновные в штурме, в ходе которого погибли 334 из 1128 заложников. Вместо этого каждые полгода власти объявляют о продлении расследования. На этот раз до 31 декабря этого года, ссылаясь на невозможность установить личности пяти из 31 убитого террориста.
Нет определенности и с требованием «Матерей Беслана» принять закон о жертвах террористических актов, который бы позволил пострадавшим проходить лечение за государственный счет не разово, а на постоянной основе.
По мнению пострадавших, в случае принятия такого закона люди, признанные потерпевшими в результате терактов, смогут получать всю необходимую медицинскую помощь и рассчитывать на льготы при приеме на работу и поступлении на учебу. В Беслане таких пострадавших, нуждающихся в дорогостоящей медпомощи за границей, еще очень много, но самые тяжелые это, конечно, Фатима Дзгоева, Марина Дучко, Наталья Сатцаева, Лариса Кудзиева и Диана Муртазова. Марина, Наташа и Диана — колясочницы, которые, по словам врачей, могли бы ходить, если бы их вовремя реабилитировали, но средств на это не было. А Лариса Кудзиева, которая практически потеряла во время штурма половину лица, вынуждена выезжать на лечение чуть ли не каждый год. И это тоже очень дорого.
В случае принятия такого закона на помощь смогут рассчитывать все без исключения жертвы терактов, случившихся в России. Видимо, для государства это слишком дорого, поэтому закон до сих пор не принят. Официального объяснения этому нет. Законопроект не раз обсуждался в Госдуме, но до голосования так и не дошел. В приватных беседах депутаты говорят, что государству проще помогать жертвам терактов точечно, а в случае принятия закона это окажется очень дорого для бюджета, так как жертв терактов в России как минимум несколько тысяч. Поэтому, скажем, у Фатимы Дзгоевой в истории болезни написано, что она не жертва теракта (такого юридического статуса в России просто нет), а инвалид детства.
«Матери Беслана» сейчас в Осетии, пожалуй, самая влиятельная общественная организация. Каждый новый глава республики старается заручиться их поддержкой и помогать в рамках полномочий. Видимо, поэтому люди, оказавшиеся в трудной ситуации, идут к бесланским мамам.
Они помогают устроиться на работу бывшим заложникам, ищут средства на лечение в других регионах России, вмешиваются, если у пострадавших есть проблемы с госорганами. Однако, по признанию «Матерей Беслана», главной цели они пока не добились: «Все виновные в захвате заложников в Беслане должны быть названы, иначе это повторится снова».
Ольга Алленова о том, как по-разному помнят Беслан государство и общество
В ночь на 3 сентября 2021 года в Беслане шел сильный дождь. Немного успокоился только к полудню, когда у школы собрались люди. Их было гораздо меньше, чем десять или даже два года назад. В 13:05 ударил колокол на входе в спортзал, и 20 учеников местных школ выпустили в небо 334 воздушных шара, по количеству погибших заложников. Чуть поодаль, рядом со спортзалом, поднялись в воздух еще 12 шаров, символизируя 10 погибших при штурме спецназовцев и двух сотрудников МЧС, которых террористы убили, когда те пришли забирать трупы расстрелянных 1 сентября мужчин. Церемония с воздушными шарами повторилась через два часа на мемориальном кладбище «Город ангелов». Здесь тоже было не так много народу, как в предыдущие годы, но традиционное действо прошло так, как и всегда. В 14:30 под звуки метронома прозвучали имена всех погибших заложников и сотрудников спецслужб.
Молодая женщина у памятника погибшим спецназовцам сказала, что приехала сюда впервые, с 11-летней дочерью. «Мы из Москвы, и я давно хотела показать все и рассказать своему ребенку о том, что здесь случилось, потому что это, наверное, самое важное, что произошло в России за последние 30 лет. Жаль только, что не все это понимают»,— сказала она. Стоявшая рядом с ней девочка с заплаканными глазами молча смотрела, как улетают белые воздушные шары.
